Сумасшедшая принцесса - Страница 26

– Это конец! – обреченно прошептал он.

Генрих наконец-то обрел дар речи.

– Назад! – изо всех сил закричал он, срывая голос. – Все назад, бегите обратно в пещеру! Это ловушка!

Впоследствии, несмотря на мучительные усилия памяти, Генрих так и не смог восстановить целостной картины событий, произошедших в то злополучное утро. Возникший провал в памяти оберегал сознание мальчика от страшного мрака помешательства. Так срабатывает предохранитель, надежно разделяя жизнь на два не пересекающихся этапа – до и после. Или, может быть, детский мозг барона просто не смог понять масштабности произошедшего кошмара, погубившего его несчастный народ. А ведь именно такие драмы, случившиеся в раннем детстве, и формируют всю дальнейшую судьбу человека. Участь каждого из нас предопределена свыше. Трус рождается трусом, предатель рождается предателем, герой рождается героем. Процессы, управляющие развитием души, – не поняты до сих пор. Разум любого человека состоит из частиц, в равной степени принадлежащих добру и злу. Какие-то странные силы извне влияют на эти частицы, заставляя их взаимодействовать между собой. Это взаимодействие называют путем, по которому мы следуем в течение всей жизни. И важно не ошибиться, правильно определив событие, послужившее отправной точкой нашего жизненного пути, пути судьбы.

В решающий момент приближающейся опасности все многочисленные поколения Генриха неожиданно ожили, воплотившись в хрупком теле ребенка. Воскрес бессмертный дух великих рыцарей и героев, поклявшихся служить своему народу. Воскресли преданность свергнутым богам, честь и благородство, намного превосходящие страх смерти. Воскресли – вдохнув непостижимую силу в мышцы мальчика и одарив его мудростью, не свойственной столь юному возрасту. Вероятно, сам легендарный прародитель, древний король Грей, правивший сильфами в такие давние годы, что даже маги Великого круга – и те затруднялись в описании того самими сильфами позабытого периода их истории, – возродился в это ужасное утро, придя на помощь остаткам своего племени. И, наверное, именно это слияние душ стало тем путем судьбы, что так властно призывал Генриха к исполнению своего долга. Долга последнего правителя в многовековой череде Повелителей из рода де Грей.

Время замедлилось, обволакивая Генриха прозрачным коконом, делающим все движения окружающих его существ медленными и размыто-тягучими, подобно каплям воды в клепсидре, а его собственные мысли и жесты – резкими и точными. Одним поворотом руки Генрих смахнул повисшего на нем, пронзительно визжащего от ужаса Гурда и, глядя прямо в застывшие глаза остолбеневшего в шоке мальчишки, приказал, громко и четко выговаривая слова:

– Беги вниз, в пещеру Совета, поднимай всех бездельничающих там магов и тащи их сюда. Пусть срочно восстановят магическую защиту!

Но Гург продолжал обморочно пялиться на него все с тем же бессмысленным выражением. Тогда Повелитель коротко злобно размахнулся и беспощадно ударил друга по лицу, до крови рассекая кожу щеки ребром тяжелой перчатки. Гург мотнул головой, слизнул соленые капли, стекающие на губы, и, словно пробудившись от странного забытья, отсалютовал своему барону уважительным кивком. Затем он развернулся и скорой рысью помчался исполнять полученный приказ. После этого Генрих, не мешкая, повернулся к Учителю. Старик монотонно покачивался, бормоча себе под нос какие-то слова, не в силах отвести взгляда от того, что происходило на поляне перед пещерой.

– Учитель, – в данном случае мальчик все же не решился поступить так, как он обошелся с испуганным Гургом, – при вас ваш магический посох, сделай те же хоть что-нибудь до тех пор, пока на помощь нам не подоспеет весь Совет!

Старый маг вперил безумный взор в руководившего им ребенка. Но, видимо, так велика была сила, завладевшая в этот миг Генрихом, так ярок неистовый огонь, пылающий в его глазах, что Учитель вздрогнул всем телом, впитывая волны энергии, исходящие от Повелителя, и вскинул руки с посохом, призывая подвластные ему чары. Налетевший порыв ветра взметнул вверх седые пряди длинных волос, из магического посоха вырвался столб ослепительного зеленого пламени, превративший в пепел первые ряды врагов, успевших подлететь почти к самому входу пещеры.

Стая горгулий ответила криками ярости. Генрих ни на минуту не закрывал глаз, в отличие от Учителя, который понял, что его сил не хватит для того, чтобы остановить неумолимо надвигающуюся вражескую лавину, – и поэтому мальчик видел все последовавшее за первым ударом старого мага. Став свидетелями гибели своих товарок, горгульи не испугались. Или, может быть, незримая власть, управлявшая ограниченным разумом этих тварей, не предусматривала для этих исполнителей своей воли хоть какого-то чувства, даже отдаленно похожего на страх. Слаженность действий горгулий не уступала по эффективности атаке вымуштрованных королевских войск. Два десятка чудовищ, первыми достигших поляны перед входом в пещеру, одновременно выпустили струи огня, накрывшие испуганных сильфов, пытавшихся найти укрытие в ближайшем лесу. Мальчик застонал и сжал кулаки, бессильно наблюдая за тем, как его соплеменники бестолково мечутся в кольце охватившего их пламени. На поляне, еще совсем недавно слышавшей радостные песни, звучали вопли людей, умирающих долгой и мучительной смертью.

Демонический рой опустился на выжженную, засыпанную пеплом поляну, закрыв ее полностью. Всадники горгулий спешивались и выстраивались в колонны, готовясь к последнему штурму, должному навсегда покончить с несговорчивым народом. Нерадивые стражники пещеры, так беспечно забывшие о вмененных им обязанностях, собрались вокруг Генриха, готовясь дорого продать свои жизни. В этот миг барон услышал за спиной россыпь торопливых шагов, эхом отдающихся под каменными сводами. Гург, запыхавшийся от быстрого бега, с трудом перевел тяжелое дыхание: