Сумасшедшая принцесса - Страница 64

Я расхохоталась. Бесспорно, в старом волшебнике погиб великий трагик. Еще веселее я смеялась, переступив порог лаборатории, в которой Сугута проводил различные магические и алхимические опыты. Под потолком полутемной комнаты, заваленной всевозможным барахлом, картинно висел Нурилон, неведомой силой буквально приклеенный к кирпичной, затянутой паутиной арке. Я протянула руку и нежно позвала меч по имени. Нурилон немедленно легко спланировал в мои ладони, издавая при этом тихие постанывающие звуки, напоминающие жалобный плач потерявшегося ребенка.

– Ну, ну… – Мои ласковые утешения возымели нужное действие, и клинок вновь засветился спокойным голубоватым светом. – Не надо так переживать, мой верный друг, все испытания остались позади. Мы снова вместе.

Восхищенный Вин с расстояния в пять шагов очарованно взирал на волшебный клинок, отказываясь приблизится к нему еще хотя бы на дюйм. Огарок белой свечи, подаренный мне тетушкой Чумой, мгновенно залечил обожженную руку начальника караулов замка Кардиньяк и, похоже, именно обладание волшебным оружием являлось для него самым неопровержимым подтверждением моего королевского происхождения. Ну, кто еще, кроме наследной принцессы, мог владеть мечом, сильнее огня обжигавшим любого не угодного капризному клинку?

Великолепный ужин подошел к концу. Барон церемонно поднес мне чеканный бокал, до краев наполненный сладким эльфийским вином. Я встала, оказывая честь хозяину замка, пожелала благополучия и процветания его дому и пригубила духмяный напиток. Де Кардиньяк просиял, все недоразумения были забыты.

– Дорогой барон. – Мне не терпелось выяснить подробности милого приключения, чуть не закончившегося тройными похоронами. – Может, вы будете столь любезны и посвятите меня и моих друзей в тайну, окутывающую все произошедшее?

Здоровяк замялся, крайнее смущение отразилось на его полном лице:

– Драгоценная Повелительница, я ощущаю себя чуть ли не предателем. Когда вы стояли на этой проклятой табуретке, я задавался мучительным вопросом – где мне уже встречались раньше эти удивительные глаза, рыжие волосы и мелодичный голос. Но, лишь увидев кулон, содержащий в себе частицу огромного изумруда Власти, установленного в тронном зале королевского дворца, я вспомнил. Вы удивительным образом похожи на обоих венценосных родителей, а больше всего – на своего брата-близнеца принца Ульриха.

Я подалась вперед, впиваясь взглядом в старого вояку:

– Вы посвящены в тайну моего рождения?

– Да, ваше высочество. Именно я охранял покои королевы в ту роковую ночь и помог госпоже Антуанетте незаметно вынести вас из замка. Не знаю почему, но и тогда, и сейчас я остаюсь совершенно уверен в правильности любых действий королевы. О, королева оказалась мудрее всех нас. Ведь теперь только вы можете спасти своего брата и свою страну.

«Ну да, – усмехнулась я, – ты, мой друг, и не догадываешься о том, что эльфы Поющего острова владеют даром гипноза. Тебе наверняка даже не знакомо это слово».

– И поэтому вы ничего не сказали королю?

– Да, – торжественно кивнул Пампур, – я остался верен данной мною клятве!

– А что случилось потом? – спросил Огвур, внимательно слушавший рассказ барона.

– Я покинул королевский замок, когда Страх и Ужас начали входить в силу. Я стал уже слишком стар и ничем не мог помочь моему Владыке и принцу Ульриху. Тем более, мне нужно было позаботиться и о своей дочке. Моя жена внезапно скончалась. Боюсь, что принцесса Страх виновна в ее скоропостижной смерти.

– У вас есть дочь? – снова вмешался Огвур.

Я видела, что мудрый орк мысленно выстраивает какую-то свою теорию, касающуюся небезынтересных нам событий.

– Была, – печально вздохнул барон.

Мы с Огвуром переглянулись. Думаю, наши теории совпадали, но мы не стали нарушать хода беседы.

– Вы знаете о Ринецее? – Я задала главный вопрос.

Барон вздрогнул. Страх исказил бледное лицо Сугуты. Мы ждали ответа де Кардиньяка, но вместо него заговорил старый маг:

– Все во дворце знали о демонице. Великий Саймонариэль, оставшийся с нами после исчезновения королевы Альзиры и ставший наставником принца Ульриха, рассказал о Ринецее и ее братьях, узурпировавших власть Пресветлых богов. А когда барон покинул столицу, лжебогиня лично явилась к нему и потребовала, чтобы род де Кардиньяка стал ее слугой и вассалом на веки вечные. Мы отказались…

– И тогда Ринецея убила дочь барона, – закончила я.

Удивленный Пампур недоуменно вскрикнул:

– Ваше высочество, откуда вам стало известно об этом прискорбном происшествии?

Огвур усмехнулся и кивнул мне, показывая, что пришел к такому же умозаключению.

– Это всего лишь логика, – успокоила я барона. – Вы ненавидите Ринецею и говорите о своей дочери в прошедшем времени. Выводы напрашиваются сами собой.

– Она вообще сильна по части неожиданных, но правильных выводов, – подмигнул Ланс. – Иногда я боюсь, что она умеет заглядывать в наши мысли.

Вин, не участвующий в разговоре, взирал на меня с благоговейным ужасом.

– А потом появилось письмо, – продолжила я логическую цепочку. – Каким образом оно попало к вам в руки? Ведь оно предупреждало о том, что я скоро прибуду в эти места, не так ли?

Все трое – барон, Сугута и Винфрид – покосились на полукровку. Ланс безмолвно развел руками: а что я вам говорил – должен был обозначать его жест. Огвур прикрылся рукавом, сдерживая смех. Позднее он не раз говорил мне, что наше общение много дало ему как в плане понимания психологии сильных мира сего, так и теории манипулирования сознанием людей.